Анатомия страсти - Страница 43

— Кто там? — крикнул Крис.

— Горничная, — отозвался женский голос. — Я пришла забрать тарелки.

— Мы еще не закончили, — ответил Крис, и они услышали звук удаляющихся шагов.

— Ты совершенно прав. Мы действительно не закончили. — Корки обвила руками его шею. — Люби меня, мой милый!

Крис сделал вид, что зевает.

— А не слишком рано для любви? — И с этими словами он провел рукой по телу Корки и накрыл ладонью мягкие завитки волос, скрывающих ее лоно.

Корки приникла к Крису, чувствуя его возбуждение. Вспыхнувшее желание жаркой волной прокатилось по ней, и она, встав над ним на колени, провела языком по его уху, затем приникла к его губам.

Он раскрыл рот, принимая ее язык и затягивая его в себя глубоким поцелуем. При этом руки Криса ласкали затвердевшие кончики ее сосков. Наконец, оторвавшись от ее губ, он приник ртом к этим восхитительным, чувственным бутонам.

Наклонившись над ним, Корки резко всхлипнула, когда Крис, продолжая жадным ртом ласкать груди, руками развел в стороны ее бедра.

Быстрое, сильное движение — и он овладел ею, сжигая ее изнутри безумным огнем своего желания. Корки показалось, что она словно взмыла вверх тысячами сверкающих капель огненного фонтана.

Крис притянул ее к себе, и вновь они двигались в едином ритме, слившись в порыве наслаждения и радости разделенной любви. Плоть растворялась в плоти, душа проникала в душу. Они плыли по реке блаженства к берегам новой, счастливой жизни.

Глава 12

К тому времени, как их самолет приземлился в Нью-Йорке, Корки постаралась укрепить свой дух перед испытанием, которое ее ожидало.

Она много думала в эти последние несколько недель. Крис проявил себя как надежный друг и страстный любовник. В его чувствах к Корки, казалось, не приходится сомневаться, но в то же время они и не подвергались никаким испытаниям.

Они по-прежнему жили в отдаленной местности штата Калифорния, где не происходило никаких из ряда вон выходящих событий.

Время от времени Корки отказывалась от намерения ехать в Нью-Йорк. Но единственным и последним аргументом было то, что Крис нуждался в ее поддержке. Ему не давала покоя мысль о предстоящей пресс-конференции и встрече со старыми знакомыми. В последнее время он даже стал плохо спать.

Крис мрачно смотрел в иллюминатор. Как всегда, когда он был расстроен, его голубые глаза приобретали более глубокий, темный оттенок.

Корки взяла его за руку.

— Не беспокойся, ты их всех заговоришь.

Он обернулся с улыбкой.

— Я очень рад, что ты со мной, малыш. Ты даже не можешь себе представить, как я рад.

Их встречал пожилой грузный мужчина по имени Фрэнк Алинсон, у которого в свое время учились Крис и Элинор.

Он крепко пожал руку Крису и пристально посмотрел на Корки.

— Я не предполагал, что ты привезешь с собой своего секретаря, — сказал он.

— Прошу извинения. — Крис постарался сгладить оплошность. — Это моя невеста, Камилла Коркоран.

Что ж, если ему так легче избежать ненужных объяснений по поводу ее присутствия здесь, то Корки была готова примириться с ролью невесты на те несколько дней, что они здесь пробудут.

Фрэнк поклонился ей вежливо, но без особой теплоты. Было ясно, что он не одобрял присутствия Корки в каком бы то ни было качестве. В течение всего дня ей приходилось видеть приподнятые в удивлении брови и пристальные, недоуменные взгляды, в которых ясно читался вопрос: как же он мог так быстро забыть Элинор? Ведь прошло меньше года со дня ее смерти!

Но кое-кто, в основном женщины, приняли Корки приветливо. И она поняла, что далеко не все были в восторге от миссис Шмидт. Особо благоприятное впечатление произвело на окружающих то обстоятельство, что Корки была знакома с Мартой Стоуфер, которая, очевидно, пользовалась здесь всеобщей любовью.

К концу дня Корки стало казаться, что она успела встретиться с половиной населения Нью-Йорка. Но им предстояло еще пройти через самое трудное испытание — открытие кафедры и пресс-конференцию.

Она была совершенно согласна с Крисом, который не хотел вытаскивать на свет все обстоятельства жизни с Элинор. Главное, что она заслужила добрую память о себе как ученый. А кроме того, нельзя позволить любопытным копаться в грязном белье семьи Шмидта. Потому Корки решила не обращать внимания на хмурые взгляды и холодные приветствия. Она понимала: все дело в том, что никто не знает правды.

Официальная часть торжества состояла из нескольких речей, в том числе и Криса, перед сотрудниками факультета и студентами-выпускниками.

Позже в соседнем зале должна была начаться пресс-конференция. Ожидалось большое число журналистов.

Будучи сама работником газеты, Корки лучше, чем кто-либо из присутствующих, понимала, что репортеров в основном интересует не научная деятельность Элинор или важность сделанных ею открытий в области антропологии. Их внимание больше привлекали обстоятельства смерти этой красивой женщины и, разумеется, личность ее неутешного вдовца. К тому же сам профессор Шмидт был всемирно известным ученым и эффектным мужчиной.

Вечером, накануне торжества, Корки и Крис обедали в обществе его знакомых, причем все присутствовавшие чувствовали себя довольно неуютно.

— Никогда не думал, что сохранять внешнее спокойствие так утомительно, — заметил Крис, когда они вернулись в гостиницу. — Он обхватил Корки и зарылся лицом в ее пушистые волосы. — Я не смог бы все это вынести без тебя.

В его словах слышались отголоски старой боли, которую он испытал, узнав об измене Элинор.