Анатомия страсти - Страница 7

— Очередная полоса неудач? — пошутила она.

Сорокадвухлетняя Френа тоже была разведена и появилась в редакции газеты восемь месяцев назад. Она была репортером. Свободная, несколько приземленная манера поведения Френы импонировала Корки, и они быстро подружились.

— Умираю от любопытства! Тебе удалось затравить льва в его логове?

Корки коротко описала встречу с профессором, стараясь, чтобы все выглядело самым обычным образом, даже эпизод с подгоревшим ужином.

Но Френу было трудно провести.

— И когда же свадьба? — игриво поинтересовалась она.

Корки рассмеялась:

— Он не принимает меня всерьез. Для него я всего лишь очередная надоедливая студентка, и он, видимо, думает, что на этот раз можно внести в процесс обучения какое-то разнообразие.

— Хмм! — Подруга бросила выразительный взгляд на шелковое платье. — Нужно быть слепой, чтобы не заметить, как ты сегодня привлекательна. Кстати, миленькое платьице. Собираешься куда-нибудь после работы?

Вопрос был задан самым невинным тоном, но Корки хорошо знала, в каком направлении работают мозги Френы.

— Нет, я не встречаюсь с профессором Шмидтом, как ты, может быть, вообразила. Просто решила, что хватит ходить распустехой.

— В таком случае почему бы нам не завалиться куда-нибудь сегодня вечером? Не подумай только, что я назначаю тебе свидание! — Шутка была вполне в духе Френы.

Корки хотела было согласиться, но вдруг вспомнила:

— Не могу. Завтра ко мне нагрянут наши. Нужно убраться и приготовить какую-нибудь закуску. Как насчет вечера в субботу?

— Идет!

В редакции, как всегда, было шумно.

Корки села за свой рабочий стол и вынула блокнот с макетной бумагой. Каждый лист был разбит на колонки, это помогало ей планировать размещение материала. На одной стороне она расположила снимки и копию набранного текста, затем откинулась назад, чтобы взглянуть на макет со стороны.

Редактор отдела для женщин уволился месяц назад, и Корки пришлось замещать его. Работы было навалом, не считая ее собственной рубрики, но она твердо решила, что должна справиться. Или, по крайней мере, не завалить все дело.

Однако сегодня мысли Корки витали далеко от редакции, гораздо ближе к дому в тени старых дубов.

«Светский» и «импозантный» — эти два слова одинаково подходили для описания дома и его хозяина. Возможно, вчера место показалось ей немного сумрачным, потому что солнце уже заходило и только несколько фонарей горело во дворе. Но кому нужен свет, когда рядом Кристофер Шмидт?

И все-таки дом был мрачноватым. Возможно, Крис так обставил его, чтобы соблюсти траур? Элинор была не только его женой, но и коллегой. Каждая вещь, каждая фотография в рамке, каждая книга, написанная совместно, говорили о светлом прошлом и подчеркивали печаль настоящего.

Как, должно быть, нелепо я выглядела, появившись там в джинсах и олимпийке, снова подумала Корки. Он, наверное, был недоволен моим вторжением. Но тогда почему он назвал меня солнечным зайчиком?

— Корки? Видно, ты сегодня очень спешила, впрочем, как обычно. Мне пришлось дожидаться автобуса.

Берениса Элдер прервала ее размышления. Она стояла у стола и смотрела на Корки взглядом судебного обвинителя. В руках у нее была стопка страниц, мелко исписанных карандашом.

Корки вздохнула. Колонка светской жизни, как всегда, опаздывала. И, вне всякого сомнения, именно она была виновата в том, что Беренису подвел транспорт.

Репортерша жила недалеко от Корки, но редко пользовалась своей машиной. Она заявляла, что бережет окружающую среду от избытка выхлопных газов, однако при этом никогда не упускала возможности прокатиться на машине Корки и ни разу не заплатила за бензин. Но хуже всего было то, что по дороге она без умолку болтала, задавала бестактные вопросы и совалась с неуместными советами.

— Берениса, я не разбираю твой почерк. — Корки вернула пачку листков. — Напечатай, пожалуйста.

— Вот еще! — огрызнулась Берениса. — Я писательница, а не машинистка!

— А я редактор, а не медиум. — Корки не удалось скрыть раздражения.

Берениса вскинула голову и гордо удалилась из комнаты. Ей было около пятидесяти, и она работала в газете с незапамятных времен. Но и в двадцать лет Берениса наверняка доставляла окружающим немало головной боли.

Корки снова вернулась к работе над макетом. Ее колонка полезных советов находилась на левой стороне листа, а остальное пространство занимали рецепты приготовления хот-догов.

Из художественного отдела прислали картинку: сияющую копченую колбаску в сдобной булочке, танцующую с баночкой горчицы. Куда бы лучше поместить рисунок?

Часом позже, когда Корки дописывала последний заголовок, перед ее столом остановился главный редактор Гарри Раглз.

— Загляните ко мне на минуту.

Гарри ушел, а Корки встала и стряхнула с платья катышки от ластика. Конечно, надо бы надевать фартук, подумала она, но это не вязалось с ее новым обликом.

Она прошла через комнату редакции новостей, мимо спортивного редактора и копировальной машины, стараясь подавить неприятный холодок в душе.

Корки всегда волновалась, когда Раглз вызывал ее к себе. Даже родители отнеслись с недоверием к ее заявлению о том, что она будет зарабатывать на жизнь газетными заметками. Корки хорошо понимала, как рисковал Гарри, дав ей работу. И все-таки она два года продержалась в редакции!

Корки нажала ручку двери и вошла.

— Я слушаю, Гарри.

— Садитесь. — Он откинулся на спинку стула, попыхивая трубкой.